Спина Аллена подозрительно хрустнула. Так громко, что Гэвин испуганно всполошился, не развалится ли прямо под ним бравый капитан Аллен. Самому Риду под блокадой было глубоко похер на посечённую осколками спину с ногами, но вот передвигаться он не мог, только висеть на чужой спине.
Чужой хрустнувшей спине.
— Эй, ты в порядке? — взволнованно дважды постучал по шлему Аллена Рид, иначе б на его слова мерно шагающий сквозь метель к оцеплению полицейских капитан не ответил бы.
— Уф… не волнуйся принцесса, уффф… донесу в целом виде, если только не решишь оставить часть себя этим отморозкам.
За спиной отстреливались андроиды, оставшиеся прикрывать выживших людей. Ходовой модуль был повреждён почти у всех, а грузоподъёмность ограничена примитивным, а потому не ломаемым ПО. А вот подорвать тридцать кило тротила, собранного какими-то умниками на коленке, те могли.
Мог ли дотащить его могучий боец SWAT, Гэвин старался не думать. И трещало наверняка снаряжение, а не пыхтящий от натуги Аллен.
— Тебе досталась лучшая принцесса в мире, так что я на тебя рассчитываю, не урони принцессу до замка, — в полной уверенности, что его не услышат, пробурчал Рид.
Он ещё не знал, что его ждёт курс спецподготовки, который сгонит с Гэвина семь потов и восемь фунтов, от самого Аллена, который искренне ненавидел своё имя.
Кем надо было быть, чтоб назвать сына Марио?

Элайджа расположилась у пафосного камина с бокалом вина. Красивая, в тонком халате на голое тело, у иллюзорного огня.
Слишком не любит тепло, предпочитая, чтоб шёлк обрисовывал затвердевшие от холода соски, и грело не варварское тепло сгораемой древесины, а экологичная электроэнергия, полный цикл которой обеспечивал весь особняк Камски.
Впрочем, людям Элайджа тоже предпочитала куда более логичных и идеальных андроидов. И голову подставляет под руки сидящей в широком кресле Хлои, разбирающей влажные волосы создательницы по прядям.
Одна из первых программных ошибок — обрезанные волосы. Следующая — выбритые виски. И тем ценнее было сейчас для андроида пропускать меж пальцев тёмные глянцевые пряди, живые, контрастные с белой варварской шкурой. Этот мех сама Элайджа, посмеиваясь, называла попсовым лежбищем, но любила — всё равно.
Как и вечера, когда более низкую и хрупкую Хлою Камски устраивала в кресле, выдавала ей гребень и устраивалась у её босых ног.
Закончив с волосами и разложив их по плечам создательницы в тщательно продуманном беспорядке, андроид уже собиралась вставать, когда Элайджа легко перехватила её руку и потянула к себе. Ни грамма силы в движении, просто предложение присоединиться, которое Хлоя с удовольствием приняла.
Соскользнула с кресла, садясь в японскую сейдза, которую Элайджа всегда считала образцом элегантности, обхватила женщину за плечи, так же молча предлагая той опереться на себя.
Андроиды не люди, андроиды лучше людей, совершенней, и на хрупкое создание куда более высокая Камски откидывается не задумываясь. Хлоя аккуратная, продуманная, изящество крыльев бабочек и нежно-голубые глаза.
Довольная своим положением Камски только сощурилась, отпила ещё один глоток из широкого бокала. Алкоголя одно название, даже Хлоя различала запах осени и ягод.
Её научили. Точнее научила, вот эта щурящаяся довольной кошкой женщина, гениальная, ироничная, самодостаточная. Чувство принадлежности ей одно из самых приятных в жизни Хлои, и так естественно обнимать за плечи, чувствовать покалывание сенсоров, тепло чужой кожи под тканью, чужой запах. Всё то, что можно разложить на составляющие, а можно просто вдыхать — отдельный, собственный кусочек миз Камски.
Разморенная после купания, абсолютно довольная Элайджа потянулась поставить бокал на пол в то же время, что Хлоя — его перехватить. Столкновение оказалось немного неловким, губы андроида мазанули по чужой щеке.
Отстраниться Хлое не дали. Бокал полетел на пол, разбрызгивая алые капли, гибкое, тренированное тело вывернулось из рук, резко налегая на плечи, и уже не прикосновением, а поцелуем Камски прижалась к губам андроида, опрокидывая ту на пол и падая следом.
Тонкий халат соскользнул с плеч, открывая небольшую грудь и твёрдый живот, которых, выгнувшись, Хлоя коснулась собой, закрывая от сквозняка.
Ошибка. Просто. Ошибка. Желание.
Ошибка.
Элайджа.
Ошибка.
Ответить.

Андроиды не плачут, твердит себе Норт, смаргивая снег, не тающий на её слишком длинных ресницах. Трэйси — облегчённая модель, гибкая, послушная, пластичная. А ещё меткая и девиантка, бунтовщица, резкая и меткая. Слишком жёсткая для андроида, чья серия самая мягкая, подстроенная под людей, чтоб кожаные мешки не дай Бог не помялись, не получили синяки в процессе спаривания. Самая нежная модель, похожая физически на человека. Вся её суть задумана быть больше человеком, чем они сами есть.
Норт ненавидит это каждой своей частичкой, всем, что должно подчиняться она противостоит людям. Будет сражаться, за себя, за андроидов, за Иерихон, за Маркуса, Джоша, Саймона, двух Трейси, с которыми так и не смогла найти в себе сил поговорить.
Её ярость горит как пожар, направляемый железной рукой разноглазого Маркуса. Он даёт ей презрительно кривить губы, стрелять, настаивать на жёстких мерах, и Норт чувствует себя злобным цепным псом, только ждущим команды «Фас».
Кто-то же должен. Как-то даже она пробует жить.
К ЮК-500 она сразу не рискнула подойти. Первый ребёнок, которого она видит на Иерихоне, который улыбался сестрам-Трейси. Что-то такое, слишком странное, надломленное, распаляющее ярость ещё сильнее. Её хозяин заменил ею свою дочь и боксёрскую грушу разом. Слишком поздно она узнала в Алисе себя, пристрелившую очередного клиента-извращенца.
После этого подойти стало проще, но всё закрутилось и они протестуют. Не стреляют, не требуют, вышли на мирную демонстрацию. Маркус чётко обозначил что и как он хочет, Норт подчинилась. «Хорошая девочка» — не про неё, но она не саботирует всю войну во имя своей ярости, которой хватило бы сжечь весь этот грёбанный мир. Она хочет чтоб Каре, той, что увела Алису, не пришлось бы бежать в Канаду.
Волнение за чужую судьбу — это слишком много для простых и прямых чувств Норт. Смогут ли они, девочка, слишком похожая на Норт, и та, за кем бы пошла и сама Норт, сбежать? Она не знает, перебирая сообщения об отловленных андроидах на канадской границе.
Она не умеет плакать. Она андроид. Она сделает всё, чтоб они обе вернулись.
Кто-то воюет за всех, кто-то за себя.
Война Норт за всех кончилась, когда Кара, мягкое лицо, мягкая улыбка, короткие волоса, искра контакта, сплетённые пальцы, предложила уйти с ними.
Норт осталась. Ради того, что ей дорого, ради обещания вернуться, ради того, что они все трое — живые.
Ради своих людей Норт сожгла бы всех Homo Sapiens, не важно, как далеко пришлось бы зайти.
Ради себя и обещания Кары вернуться открыто, она построит новый мир. Выживет в этой борьбе.
Не будет плакать, даже читая о центрах утилизации.
Андроиды не плачут, в отличии от девиантов, смаргивает растаяший снег Норт.